Она очень тонко чувствовала изменения, происходящие внутри неё, стоя сейчас на залитом светом фонаря клочке и смотря на то, как Кирилл привыкает к одолженной ему гитаре. Как мягко перебирает струны, как сосредоточено хмурит брови. Стояла, смотрела и стискивала врученные ей на сохранность солнечные очки, пытаясь впитать в себя из, казалось бы, ничего не имеющей ценности безделушки тепло его хозяина.

Первые аккорды разнеслись в весеннем воздухе мягкой, нарастающей по звучанию волной. Ноты складывались в мелодию, сначала одинокую, но другие музыканты с инструментами быстро подхватили ритм, и вот уже знакомая музыка ласкала слух прохожих. Следом полились и стихи. Не менее знакомые, наверное, каждому, кто сейчас гулял в саду.

Один из первых хитов Кириллы Кометы, восходящей звезды, вспыхнувшей на телевидении после победы на шоу талантов. Именно оттуда и тогда люди впервые увидели его: никому неизвестного парня без связей и влиятельных родственников. Парня, которому едва исполнилось восемнадцать.

Вечер и наше лето, в соседнем дворе дискотека,

Нам всего шестнадцать, и нам хочется отрываться.

Спешим туда: я беру друзей, ты зовёшь подруг,

Эй, диджей, мы готовы, включай громче звук.

Юность моя, юность твоя ― греет сердца одна мечта,

Завтра у каждого начнётся свой путь,

Не думай об этом, сегодня есть лишь ты и лишь я,

Обещаю, этой ночью нам не заснуть.

Музыка закружит нас в вихре танцпола,

И так задорно развиваются твои волосы.

Ты громко смеёшься, я целую тебя в ответ,

Дай руку, пойдём скорей встречать рассвет.

Многие останавливались, узнавая знакомый голос и слова. Вокруг начинала собираться толпа. Кто-то подпевал, другие достали телефоны и снимали видео. Третьи перешептывались между собой, с восторгом рассматривая Кирилла. Матвеева заставляла себя не злиться, что удавалось с трудом Чёрт. Она правда ревнует. Это ужасно. Просто ужасно. Нет, ну а хрен ли они палятся на него? С другой стороны, он же не её собственность, а общемировое достояние, так что вполне имеют право. Но это так… так бесило.

В силу собственной невнимательности или же врождённого недоверия, которое включало в голове стопор на очевидные вещи, за всем этим Ульяна не замечала главное: Кометов, продолжая петь, смотрел только на неё.

Вечер, конец лета, костёр бросает искры до неба,

Нам уже по семнадцать, и билет на поезд лежит в кармане.

Смех друзей, стихи под гитару, прощальный поцелуй,

Остался последний день, девочка моя, танцуй.

Юность моя, юность твоя ― греет сердца одна мечта,

Завтра у каждого начнётся свой путь,

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Не думай об этом, сегодня есть лишь ты и лишь я,

Обещаю, этой ночью нам не заснуть.

Снова странно. И снова волнительно. А ещё трепетно. Романтично. И нежно. Какой чудной, непонятный день. Давно Ульяна не испытывала настолько масштабного спектра эмоций за столь короткий промежуток времени. Вся эта поездка словно отмотала годы назад, вернув её во времена подростковых терзаний. Будто вселив в нынешнее тело ту её прежнюю. С теми самыми чувствами… искренними, светлыми, ещё не испорченными и не разбившимися о жестокую реальность. Наверное, всё дело в городе. И в том, кто сейчас находился с ней.

Под громкие аплодисменты и многочисленные благодарности Кирилл, взяв спутницу под руку, увлёк их подальше. Туда, где они могли побыть наедине. Таким местом оказалась брусчатая лестница из нескольких ступеней, спускающаяся почти до самой воды. Справа бесконечным монументом тянулась крепостная стена, слева перемигивали огни колеса обозрения. Слышался смех из кафе. А вот и те самые молодожёны, уже вернулись за столы.

Несколько минут они сидели в молчании. Нормальном. Ни неловкости, ни напряжения. Приятно и умиротворённо. Ульяна ковыряла ногтём замшу на своей кепке, покоящейся на её коленях. Кирилл исподтишка наблюдал за ней, делая вид, что что-то читает в телефоне.

В данный момент, в разноцветных радужных всполохах, падающих ей на лицо, Матвеева выглядела особенно привлекательно. Не внешне, хотя и внешне она была красива, а по-другому. На том уровне, когда тебя неосознанно тянет к человеку, хотя, быть может, ты и сам не понимаешь по какой конкретно причине.

― Роковая соблазнительница, стриптизерша, оторва, пай-девочка… Какой ещё ты можешь быть? ― спросил он.

Над ответом со всей ответственностью задумались.

― Вредной. Наивной. Опрометчивой. Несдержанной.

― И какая ты настоящая?

― Такая и есть. А какой ты?

― Ответь лучше ты. Ты успела узнать меня достаточно.

― Ты любишь семью. Пожалуй, это лучшее твоё качество.

― Все любят родных.

― Да. Но в данном случае это значит, что ты способен на искренние чувства. Если учесть выбранный тобой образ пофигиста, которому на всё фиолетово ― это немаловажно.

― Я его не выбирал. Он сложился сам. Плюс, это избавляет от лицемерной доброжелательности, которой у нас заражена половина шоу-бизнеса.

― Ха, нет. Тебе нельзя быть милым и вежливым. Все подумают, что звезда при смерти. Или попала в секту.

― Однако хорошего ты обо мне мнения. Ладно, со мной разобрались. А какое тогда твоё лучшее качество?

― Умею собирать кубик Рубика.

― Любопытно. Любимая сладость?

― Шоколад.

― Больше всего ненавидишь?

― Тебя.

― Вот как. Значит, мы всё ещё на ножах?

― Не знаю. Ты мне скажи.

― Эту детскую войнушку затеял не я.

― Не такая уж она и детская. Ограничение 18+ смело можно поставить, ― они встретились взглядами и одновременно засмеялись.